Тропа бабьих слез - Страница 56

Рядом привязанный к дереву стоит Рубин. Конь поднял уши, странно смотрит на него: что случилось? Только сейчас Гришка понял, что в подсознательном состоянии выбрал правильный путь, прибежал сюда, к коню. Неподалеку насторожился Кыргыз, смотрит назад, но не рычит, значит, погони пока нет. В Гришкиных руках лоток отца. Он так и не выпустил его из рук. Гришка быстро запихал его в котомку, отвязал Рубина, хотел вскочить на спину коня, однако заметил неладное. Правая нога непонятно тянется, плохо слушается. На бедре липкая мокрота. Григорий хватил ладонью по спине – кровь. Попали… Сняв с себя рубашку, Гришка изогнулся, стараясь рассмотреть рану. Справа, ниже лопаток, рваная дырка. Из нее сочится красная, густая масса. Вероятно, задета печень или даже почка. Понимая это, Гришка горько выдохнул: это конец!..

Стараясь продлить свою жизнь, Григорий взобрался на спину Рубина, направил его своим следом, откуда пришли. Чувствуя напряжение хозяина, конь осторожно пошел вперед, стараясь обходить густые заросли и чащу. Сзади, прикрывая движение, все еще оборачиваясь, бежал Кыргыз.

Не останавливая коня, Гришка достал из котомки чистую рубаху, разрезал ее ножом на ленты, как мог, перевязал рану. Повязка тут же намокла, пропиталась кровью. Гришка поморщился: до Тропы бабьих слез не доехать… Он потеряет силы, свалится с коня раньше, чем этого хотелось. С этим восприятием у него вдруг остро заболел бок, закружилась голова, онемела ступня правой ноги. Гришка хотел вставить ногу в стремя, но у него это не получилось. С кровью уходили силы. В добавление к этому, вероятно, пулей были задеты какие-то нервы, влияющие на движение нижних конечностей.

Проехав еще какое-то расстояние, Гришка опять пощупал повязку. Кажется, крови стало меньше. Но тогда почему так сильно кружится голова, а в руках все меньше силы? Он тут же усмехнулся себе: рана не сквозная, пуля сидит внутри него, а кровь разливается внутри. Гришка представил себе тяжелую, свинцовую пулю. Он много раз видел ее последствия рваного разрушения в теле убитого им зверя. Сейчас он сам оказался на месте раненого зверя и представлял, что творится в его плоти. Да, ему стоило торопиться. С подобной раной даже самый сильный медведь уходит не так далеко. Гришка не человек, много слабее любого зверя, умрет быстрее. Значит, стоило искать место.

Чувствуя свой последний час, Гришка торопился. Он направил Рубина к ручью, остановил его на берегу, мешком свалился со спины на землю. Странное ощущение слабости заполонило все его тело. Куда девалась сила и выносливость?.. Где пружинистая поступь крепких ног? Где резкая реакция цепких рук? Вместо этого непонятные, дряхлые движения столетнего старика, которому надоело жить.

Первым делом, он снял с себя окровавленную рубаху, с дыркой под лопатками. Положил ее в свою котомку, рядом с лотком отца: если Рубин дойдет до людей, они поймут, что его убили из ружья и чей это лоток. Соображая, как лучше показать, Гришка посмотрел по сторонам, нашел две небольших палочки, с одной стороны намотал на них еловую бороду: должны понять… Он сильно жалел, что никогда не брал с собой в тайгу карандаш и бумагу, сейчас бы они были очень кстати. Хотя!.. Ему в голову пришла обыкновенная мысль, написать имена на чистой рубахе кровью, но это не поможет. Впереди у Рубина две переправы, вода размоет кровь. На то, чтобы вырезать ножом буквы на дереве, нет времени: топор увязан во вьюк так глубоко, что трудно достать, а приклад… ружье, осталось там, у балагана. Но можно это сделать на рукоятке ножа! Опять же чем вырезать или нацарапать? На раздумье времени нет. И тут вдруг он вспомнил, что привлекло его внимание там, на старательском балагане!..

Он достал из кармана спички, взял несколько штук, поджег и тут же затушил, придавил огонь в ручку ножа. Подобное он проделал несколько раз, зажигал и тут же тушил спички. Когда ожидаемый результат удовлетворил его старания, он положил нож в котомку, к окровавленной рубахе.

Вот вроде и все, можно отпускать коня… Но нет, еще остался последний почерк: мечта! Тайна, секрет, который он так и не успел открыть: золотая статуя на Перевале бабьих слез. Пусть она достанется Егору, возможно, единственно верному другу, оставшемуся в этой жизни! Потому что верить никому нельзя… Но как ему рассказать, где находится золотая статуя?! Опять же нет карандаша, бумаги, писать не на чем и нечем. Даже нет захудалого уголька, нацарапать на котомке. Впрочем, за время перехода кожу котомки нацарапает столько сучков, что вряд ли будет понятно, что там написано. В Гришкиной голове опять возникла мысль, что нельзя написать, можно рассказать вещами. Так всегда говорил Гришкин отец, любитель разгадывать таежные ребусы. Тогда это все было не больше, чем поучительная шутка. Сейчас Гришке не до шуток. В его голове уже возник план, как рассказать о местонахождении золотой статуи.

Слабыми руками, покачиваясь на ногах, Гришка распахнул другую, подвешенную с правого бока Рубина котомку, положил в нее веревку. Затем, собравшись с силами, вырвал кусок материи из своей чистой, белой, нательной рубахи, поднял из-под ног небольшой камень, обернул его в тряпку и бросил туда же, в конскую суму. Завязать котомку ватными пальцами доставило большого труда, но он сделал это, выискивая в себе последнюю волю. Еще раз, попробовав прочность вязки, Гришка удовлетворенно качнул головой: «Готово! Чужой не поймет… Тайну золотой статуи разгадает умный!» Последний штрих напряжения… Он приблизил голову Рубина, высвободил уздечку, чтобы конь не зацепился в дороге за кусты, глядя коню в глаза, властно приказал: