Тропа бабьих слез - Страница 76

К оглавлению

– Полковник Громов…

– Где второй?

– За кордон ушел.

– Подольский помогал за кордон белых переправлять?

– Нет.

– Где винтовки?

– Не знаю… в тайге потеряли…

– Хорошо, ладно, Федорчук, пусть с тобой там, в уезде, разбираются, – и подчиненному: – Тащи его, Захарка, в амбар, к остальным: готовьте к отправке! И позови мне этого… Подольского.

За стеной послышались тяжелые шаги. Дверь хлопнула, молчание, потом в комнату к Ваньке кто-то зашел:

– Звал?

– Да, проходи, садись, – уже много мягче заговорил Ванька с новым собеседником, вероятно, уважая его. – Что в тайге делал?

– Ты что, Ванюха, не помнишь? Я же у тебя отмечался, спрашивал на неделю отходной!.. Людей просил на поиски Гришки, ты не дал.

– Ах, да… помню… нашли человека?

– Нашли… – глухо ответил Егор, и стал рассказывать о смерти Григория Соболева.

– Ну, ты это, не части, – перебил его Ванька. – В тайге вашего брата… каждый год пропадают. Тут уж ничего не поделаешь, позже, напишем свидетельство о смерти…

– А расследование?

– Какое расследование?! Тут бы без таежных заковырок дел невпроворот!

– Человек погиб!.. Улики есть!..

– Какие нахрен улики? О чем говоришь? Надо сначала власть установить, порядок навести. Белые кругом шастают, кулачье косится… что можешь сказать про полковника?

– Про какого полковника?

– Так, понятно. И про винтовки ничего не знаешь?

– Какие винтовки?..

– Ладно, Подольский, хрен с тобой, все одно ничего не скажешь… Живи пока, потом с тобой разберемся. А про белых мы и так все знаем, без тебя! Но это, уже не в твою пользу! Так или иначе, судить тебя будем за укрывательство!

– За какое укрывательство?!

– Там узнаешь. Все, шагай домой, и из поселка ни шагу! Три раза на дню сюда, на поверку!

– Зачем три? Всегда было раз в неделю…

– Я сказал три раза!.. – не сдержавшись, заорал Ванька так, что со стен известка посыпалась, и топнул ногой. – Пшшел вон!

Когда он ушел, Ванька крикнул Захара, отдал распоряжение:

– Этих троих – в район! Да, прямо сейчас! И передай там, пусть отряд конной милиции придет завтра к вечеру, человек десять… Кулацкую заимку громить пойдем… белогвардейский притон. Фамилию не забудь: Погорельцевы!.. Да, позови сюда хакаса! Я из него сейчас всю душу вытрясу, он мне все расскажет! – и ударил в стенку кулаком. – Мать! Бутылку спирта неси!..

Пока Марфа Пыхтуга бегала в кладовую, Таня зайцем выскочила на улицу, к воротам и побежала домой. Сердце девушки бьется пойманной в клетку птичкой: «…кулацкую заимку громить пойдем!..» В сознании врубилась острым топором знакомая фамилия: Погорельцевы!

Таня знает, что это такое, громить заимку. За укрывательство белого офицера в лучшем случае всю семью выселят на север. В худшем, у чекистов есть негласный приказ стрелять на поражение. Это значит, семья Погорельцевых под угрозой расстрела. Вместе со всеми под этот указ попадает Маркел.

Что делать?! Как быть?! У Татьяны кипит кровь: надо как-то предупредить. Но как? Сказать отцу? Но он мысли не допустит, чтобы кого-то отправить в тайгу, над своей семьей висит угроза ссылки. Кого-то попросить? Нельзя. Третья часть поселка – сторонники новой власти, донесут, пикнуть не успеешь. И тут, как молнией прострелило: К Егору Подольскому! Он решит, как предупредить Погорельцевых!

Дома мать встретила дочь тревожным взглядом:

– Как все, доченька? Поговорила со свекрухой?

– Все хорошо, матушка. Поговорила.

– На тебе лица нет: случилось что? Приставал?..

– Нет, не приставал. Так просто, разговаривали… – пряча взгляд, ответила девушка, а сама в дверь. – Пойду я, теленка посмотрю, как бы не запутался веревкой.

Выскочила Таня на улицу, да в огород, через прясла на зады мимо телка. Трехмесячный бычок узнал кормилицу, замычал, побежал к ней. Таня отстранилась от ретивого Буяна: не шали, не до тебя сейчас! А сама, оглядываясь и приседая в высокой траве, пошла за поскотиной к дому Подольских.

Дом Егора от Кузнецовых, шестой по счету, на одной стороне улицы. Добравшись до огорода, Таня пролезла между жердями, укрываясь в картошке, чтобы не видели соседи, проползла к ограде. На нее залаяли собаки. На крыльцо вышел Егор, увидел девушку, удивленно поднял брови:

– А ты что тут? Хорька гоняешь среди бела дня?!

– Нет, дядька Егор… – ответила та, позвала его ближе, и стала рассказывать то, что слышала час назад в сельсовете.

Сначала Егор хмурил брови, потом прищурил глаза и совсем потемнел лицом:

– Ишь, как все обернулось… Хочешь людям добро сделать – жди беды! – переосмысливая сказанное, задумчиво ответил Егор. – Помогли солдатам, дорогу показали, а они, вишь, как отплатили. И все из-за полковника: это он их на заимке хотел подчинить… Ваньке в морду дал… а он, видно, все это в отместку. Так-с, понятно! И винтовки выплыли… думаю, откуда это Ванька Петров все знает? А это Иван Скобелев язык распустил… ну и дела! – Спросил у Татьяны: – Когда, говоришь, отряд чоновцев придет?

– Завтра к вечеру.

– Значит, время есть: сутки! Это хорошо… но кого отправить предупредить Погорельцевых?! Сам я не могу: Ванька сказал три раза в сутки отмечаться… Чигирьку сейчас в сельсовете спаивают… кого-то из староверов, не дай бог, узнают…

– Я поеду! – вдруг сказала свое слово Таня.

– Ты?! – удивлению Егора не было предела.

– Да, я, – твердо, спокойно повторила девушка. – Вы мне, дядька Егор, только дорогу расскажите, как ехать. Долго ли, далеко?

– Дорогу-то расскажу… доехать одна сможешь, если конь хороший, на второй день, к вечеру там будешь… а ты знаешь, что тут будет, если красные узнают, что ты староверов предупредила?!