Тропа бабьих слез - Страница 93

– Случаем, табачку не найдется?

Фома Лукич посмотрел на Татьяну, та поспешила под навес, принесла мешочек с табаком, подала Сергею. Тот благодарно посмотрел на нее, качнул головой:

– Незнакомая женщина… тогда тебя не было. – И Маркелу: – Кто это?

– Супруга моя! – улыбнувшись, с гордостью ответил за Таню Маркел. – В тот год на Покрова и женились!

– Вон как! А поколение, так-с сказать, тоже твое?!

– Трое – наши с Татьяной! Гришатка – Софьин.

– Про Гришатку знаю, знаком! – подавая руку ребенку, заметил Сергей.

Вспомнив об угощении, Сергей встал, полез в котомку, достал большую, железную коробку с леденцами, протянул малышам, – угощайтесь! – вновь присел на чурку, стал заворачивать самокрутку.

Дождавшись пока он закурит, староверы отодвинулись в стороны. Никто из Погорельцевых не переносил табачного зелья – грех! Однако в запас для пришлых людей табак все же высаживали.

Затянувшись пару раз, Сергей солово закрыл глаза, закашлялся, улыбнулся: хорош табак! Дед Лука тем временем, опираясь на посох, обошел привязанных друг к другу за уздечки лошадей вокруг, довольно цокнул языком:

– Хороши кони! Монголки! Енти по горам ходить до упаду будут, пока копыта не сотрутся! Выносливые!.. Не чета нашим.

– Забирайте трех коней, – не поворачивая головы, предложил Сергей.

Погорельцевы оцепенели:

– Как так, забирайте?! А как же хозяева?

– А нету, хозяев… – густым голосом ответил Сергей.

– Как так, нету?! – все посмотрели на Софью. – Софья глаголила, видела вас, трое было.

– Было… теперь – нет, – повторил Сергей и, выдержав паузу, сказал страшную новость: – Задавило моих товарищей камнем…

Погорельцевы переглянулись:

– Как задавило?! Когда? Почему?..

– А вот в тот вечер, как с Софьей виделись, и задавило, – глухим голосом подтвердил Сергей. – Копали мы под тем камнем, где рисунок. Под лопату начали какие-то останки попадаться: кости, ремни, железки разные… Спутники мои вдвоем в яме были, я наверху. Обрадовались находке, думаем, точно здесь золотая статуя. Мужики в азарт вошли, как кроты под камень залезли, вот-вот у цели будем! А дальше… разом все ухнуло… упал камень на моих товарищей, задавил разом, я едва отскочить успел. Вижу, у них ноги судорогой тянет… а потом затихли… заметался я вокруг, кабы помочь, да где там… видимо, смерть быстрой была.

– А как же вы работали, стяжками камень подпирали?! – в ужасе спросил Фома Лукич.

– Вот и да то, что нет, – подавленно ответил Сергей. – Это я потом понял, что надо было камень перед работой подпирать деревом… да поздно.

– И что дальше? – в нетерпении встряхнул бородой дед Лука.

– А дальше… такое тут на меня прозрение пришло, что и думу думать не мог. Не зря, видно, то все было. Вспомнил я, как по дороге у нас разные злоключения происходили. Один раз сойоты (тувинцы) напали на нас, хотели коней отбить. Долго мы отстреливались, едва ушли. Потом на переправе один из нас едва не утонул. В горах плутали три раза, будто черт дорогу путал. А последний день, хорошо на разъезд красных не нарвались, вовремя за гривой спрятались. И все это время, будто кто за ноги коней треножил, не давал идти. А в голове мысли плохие, как предостережение: не ходите на перевал!

Замолчал Сергей, завернул вторую самокрутку, закурил, продолжил:

– Такой там на меня страх напал, когда один остался. Вроде вечер хороший, обычный, а горы насторожились. Затихло все вокруг, птицы не поют, ветер не шумит, ручей притих. А на себе вдруг чувствую чей-то взгляд, будто кто смотрит. Долго я так сидел, по сторонам смотрел, потом все же решился. С другой стороны камня землю подкопал, думал, там золотую статую найду. Не нашел… нет там ее. Может, и не было, вся эта легенда – пустая байка. Докопался до товарищей своих – глаза открыты, а во взгляде ужас застыл, будто в последнюю минуту дьявола увидели. Так мне вдруг страшно стало, будто смерть свою в руках держу. Никогда в жизни так не боялся, хотя много раз под пулями в атаку ходил, да на саблях бился. А тут еще, так явственно, хорошо слышно, кто-то наверху, рядом прошел. Тяжелые шаги, не медведь, не зверь, а будто человек большой. Выскочил я из-под камня наверх – нет никого! А только кони почему-то по поляне кругом бегают по кругу, пена на губах. А с горы камни катятся… потемнело все вокруг, тучи со всех сторон, света белого не видать! Здесь мне и того горше, паника в душе. Схватил я лопату, быстро закопал товарищей своих… похоронил… поймал как-то лошадей, связал в связку, да к вам, сюда. Едва нашел! Две ночи по гольцам крутился, пока знакомый белок увидел.

Для Погорельцевых рассказ Сергея – еще одно доказательство в существование Всевышнего. Все, что произошло, было не зря. Случившееся не случайное стечение обстоятельств, а направленное убеждение в таинство бытия потусторонних сил. Староверы верят, Бог подсказал Софье ранее, где лежит Тотан, предал его в надежные руки, чтобы они забрали его, укрыли в надежном месте от посторонних глаз. Всевидящий знал, что очень скоро придут чужие, корыстные люди. Нельзя предавать Святого Будду на растление во благо чрева. Тотан – Бог целого народа. Он не должен покидать этот мир для созерцания неверных. Тотан должен жить здесь, как святыня постоянства. Покровитель сотен тысяч людей – усопших, существующих и потомков – имеет немыслимую силу защиты, которая была создана преданными душами поклонников веры в Будду. Он несет в себе направленную духовную кладезь совершенства. Уничтожить Тотана как святыню, значит, убить Бога. А что может быть ничтожнее вторжения в святость духовного мира, искоренение его святыни во благо личного чревоугодия?